В свои разрушенные тела вернитесь. Страница 2

Неистово работая руками и ногами, словно пловец, он добился небольшого продвижения к стержню. Но чем ближе к нему он оказывался, тем мощнее становилась силовая паутина, в которой он беспомощно барахтался. Однако он не собирался сдаваться. Уступи — и снова окажешься в исходной точке, а сил начать все сначала уже не будет. Да и не в его характере было уступать, пока не израсходованы силы.

Он тяжело дышал, тело покрылось потом, ноги и руки двигались как бы в густом студне, и все же он перемещался! Наконец, кончиками пальцев левой руки он дотянулся до стержня. На ощупь тот был твердым и теплым.

Внезапно он ощутил свой вес, понял где находится «низ» и… тут же начал опускаться.

Прикосновение к стержню как бы развеяло колдовские чары. Силовая паутина вокруг него беззвучно опала, и он стал медленно погружаться куда-то вниз.

Теперь он был настолько близок к стержню, что смог ухватится за него одной рукой. Внезапно появившееся ускорение рвануло его вниз, заставив инстинктивно, испытывая при этом жуткую боль, всем телом навалиться на стержень. Трение в скользящей по нему руке все более усиливало жар в ладони. Наконец, не вытерпев страшной боли, он ухватился за стержень и другой рукой, пытаясь остановить свое падение.

Впереди него, по другую сторону стержня, начали падать тела. Они опускались с земным ускорением свободного падения и при этом сохраняли свое положение и первоначальное расстояние между собой как сверху, так и снизу. Они даже не прекратили свое вращение.

Его вспотевшая спина ощутила движение сзади. Оглянувшись, он увидел, что и там начали падать спящие тела. Одно за другим, продолжая методично вращаться, они проносились мимо него. Их головы проходили лишь в нескольких дюймах от него. Ему просто повезло, что его не сшибло со стержня и не увлекло вместе со всеми в зиявшую бездну.

Некоторое время он просто смотрел на эту процессию проносящихся мимо него тел. Затем он начал считать их. Он всегда любил точные цифры. Но когда он досчитал до трех тысяч его терпение лопнуло. Он только тупо смотрел на этот водоворот плоти. Где же, в какой невообразимой глубине начнется укладка этих людей? Сколько еще их будет? Он невольно обрек их на это падение в тот момент, когда его прикосновение к стержню оборвало излучаемую этим предметом энергию.

Он был не в состоянии подниматься вверх по стержню, но мог спускаться. Потихонечку он начал сползать вниз, но когда через некоторое время поднял голову и посмотрел вверх, то сразу же начисто забыл о телах, со свистом проносящихся мимо него. Где-то далеко вверху мощное гудение перекрыло свист падающих тел.

Узкий предмет из ярко-зеленого материала, по форме напоминающий каноэ, опускался между колонной падающих тел и вереницей продолжавших находиться в подвешенном состоянии. Это воздушное каноэ на первый взгляд не имело ничего, что могло бы держать его в воздухе, отметил он. Абсолютно ничего, словно волшебный ковер-самолет из сказок тысячи и одной ночи.

Над краем этого воздушного корабля появилось лицо. Лодка остановилась, и гудение прекратилось. За первым лицом показалось еще одно. У обоих были длинные прямые волосы. Затем лица исчезли, гудение возобновилось, и вместе с ним возобновилось движение каноэ. Лодка медленно и неотвратимо приближалась к нему. Когда до него оставалось что-то около пяти футов, аппарат вновь остановился. На его зеленом носу виднелся маленький символ — белая спираль, закрученная вправо. Один из находившихся в этой диковинной лодке людей заговорил на незнакомом языке со множеством гласных и отчетливыми часто повторяющимися гортанными звуками. В этом языке было что-то от полинезийского.

Внезапно невидимый силовой кокон снова обволок его. Скорость падающих тел вокруг него постепенно стала уменьшаться, и вскоре они совсем застыли на месте. Человек, вцепившийся обеими руками в стержень, ощутил, как какая-то невидимая сила схватила его и стала поднимать. И хотя ладонями он с отчаянием погибающего продолжал сжимать стержень, ноги его поднимались вверх. За ними последовало и тело. Теперь он смотрел уже вниз. Руки невольно разжались. Ему показалось, что вместе с этим он снова стал терять контакт с жизнью, с сознанием, с окружающим миром. Снова вращаясь, он медленно поплыл вверх, мимо каноэ, и завис над ним. Сидевшие в лодке люди были обнажены. Они были довольно красивы: темнокожие, как арабы из Йемена, с нордическими чертами лица, какие он встречал у исландцев.

Один поднял руку с зажатым небольшим металлическим предметом размером с карандаш. Похоже, это было какое-то оружие, судя по тому, как он его держал.

Человек, повисший в воздухе, взвыл от ярости и нахлынувшей ненависти к незнакомцу. Ощущая полное бессилие, он тем не менее бешено замахал руками, стремясь приблизиться к неизвестной машине.

— Убью! — закричал он, захлебываясь от злости. — Убью! Убью!!!

И тут снова наступило забвение.

2

Бог возвышался над ним, а он лежал на траве под сенью плакучих ив с открытыми глазами и беспомощный, как новорожденный младенец. Бог тыкал ему под ребра концом металлического прута. Это был высокий человек среднего возраста с длинной черной раздвоенной бородой. Бог был одет как джентльмен в годы правления королевы Виктории.

— Ты опоздал, — произнес Бог. — Давно пора оплатить свой долг. Ты понял?

— Какой долг? — спросил Ричард Френсис Бартон. Он провел пальцами по ребрам, чтобы удостовериться в их целости.

— Ты обязан мне плотью, — ответил Бог и опять ткнул металлическим прутом под ребра. — Не говоря уже о духе. Ты задолжал мне за тело и душу, что в общем-то одно и то же.

Бартон изо всех сил пытался подняться на ноги. Никто, даже Бог, не смеет тыкать Ричарда Бартона в ребра и безнаказанно уйти после этого.

Не обращая внимания на эти тщетные попытки, Бог вытащил большие золотые часы из кармашка жилета, отщелкнул массивную резную крышку, взглянул на них и произнес:

— Давно пора.

Бог протянул другую руку открытой ладонью вверх:

— Плати. В противном случае я буду вынужден лишить тебя права дальнейшего пользования.

— Пользования чем?

Наступила тьма. Бог начал растворяться во мгле. Именно тогда Бартон заметил, что Бог похож на него самого. У него были такие же темные прямые волосы, лицо с черными колючими глазами, высокие скулы, полные губы и выдвинутый вперед сильно раздвоенный подбородок. Тот же длинный шрам — след от сомалийского дротика, вонзившегося в его челюсть во время памятной схватки вблизи Берберы. Небольшие руки и ноги резко контрастировали с широкими плечами и мощной грудью. И еще у Бога были длинные черные усы; за эти самые усы бедуины прозвали его «Отцом Усатых».

— У тебя взгляд дьявола, а не Бога, — крикнул Бартон, обращаясь к ускользавшему во мгле Богу, но тот уже стал всего лишь еще одной тенью во мгле.

3

Бартон еще спал, но уже не крепко, осознавая, что пока еще спит. Свет заступал место уходящей ночи.

Затем глаза его открылись. И он опять не понял, где находится.

Над ним было голубое небо. Легкий ветерок обвевал его обнаженное тело. Лишенная волос голова, спина, ноги и ладони рук касались травы. Он повернул голову направо и увидел равнину, покрытую низкой ярко-зеленой и густой растительностью. Равнина плавно поднималась вверх на расстоянии около мили, а еще дальше простиралась гряда холмов — сначала пологих, затем все круче и круче, дальше форма их становилась беспорядочной, и в конце концов они превращались в горы. Холмы простирались мили на две с половиной. Они были покрыты деревьями, которые сверкали алыми, лазурными, ярко-зелеными и ярко-розовыми красками. Невообразимо высокие горы за холмами, вздымались круто — почти отвесно. Они были черные с бледно-зеленым, напоминая остекленевшие породы вулканического происхождения, с пятнами лишайника, покрывавшего не менее четверти их поверхности.

Между ним и холмами лежало множество человеческих тел. Ближе всех, всего лишь в ярде, лежала женщина с необычайно бледной кожей, которая прежде находилась в нижнем от него вертикальном ряду.